Проблематика и краткие выводы исследования
Насильственная разлука детей с матерью — распространенный в регионах Северного Кавказа обычай отъема детей у матери при разводе, расставании, либо после смерти их отца. Такая разлука может выражаться в похищении ребенка отцом или его родными и в неисполнении в неисполнении решения суда о праве детей жить со своей матерью или же регулярно видеться с ней. При насильственном разлучении с детьми речь идет о полной или почти полной разлуке, когда мамам не позволяется видеть детей, а детей запретами и давлением доводят до того, что они отказываются видеть мать, либо подвергают физическим наказаниям и моральному давлению за попытку с ней связаться.
Согласно Конвенции прав ребенка ООН, право на семейные связи и на то, чтобы не разлучаться с родителями, неотъемлемы и должны быть обеспечены государством. Родительские похищения — явление, присущее разным странам, и многие международные организации кооперируются, чтобы вернуть ребенку возможность видеть своих родителей. В то же время, России в целом судебные и официальные инстанции, присудив одному из родителей право опеки над ребенком, не способно обеспечить второму родителю реализацию его права на то, чтобы видеть ребенка/детей и принимать участие в воспитании.
При этом в кавказских республиках на стороне отца и его родственников стоит обычай, традиционное право, в рамках которого считается, что дети “принадлежат” отцу и право на опеку над ребенком в случае развода фактически получает именно отцовская сторона, род, семья. И даже судебные решения в ряде случаев основываются на “региональных традициях”. Явление насильственного разлучения детей с матерью наряду с “убийствами чести”, женским обрезанием и принудительными браками относится к специфическим проблемам российского Кавказа. По сути, это еще одна форма гендерной дискриминации, которой во многом потворствует общество, а также местные государственные и отчасти религиозные институты.
В итоге в регионе снижается действенность и без того мало эффективных в отношении семейных похищений российского законодательства и правоприменительных практик. Причем об этом свидетельствуют как материалы правозащитников, журналистские расследования, некоторые материалы в СМИ, так и публикации юристов с анализом правоприменения.
Проект «Кавказ без матери» с 2020 года работает в сфере помощи женщинам в ситуации насильственного разлучения детей с матерью в кавказском регионе. Проект нацелен на помощь самим женщинам в ситуации разлучения с детьми, на изучение и освещение проблемы. За время деятельности проекта оказывалась помощь мамам по нескольким направлениям: поиск специалистов (юристов, психологов, психологов для подготовки экспертных заключений по состоянию переживших разлуку детей и т.д.), создание сообщества взаимопомощи мам (создан чат, который объединяет женщин, помогает им искать отобранных детей и делиться контактами специалистов), информационная поддержка (составлен мануал “Руководство к действию для мам, пострадавших от незаконного отобрания детей вторым родителем”.
Также предпринимались усилия для освещения ситуации отобрания детей конкретных женщин в СМИ, для огласки ситуации для повышения вероятности ее разрешения — были созданы публикации на правозащитных и публицистических порталах (материалы собраны на сайте проекта и в группе Вконтакте). Продолжением просветительской кампании стали съемки фильма «Наказанные за материнство».
Кроме того, проект включает исследование «Кавказ без матери», в рамках него явление насильственного разлучения детей с матерью изучалось как часть жизненной ситуации женщин, которые потеряли возможность общения со своими детьми. Для чего были проведены полуструктурированные интервью с матерями, столкнувшимися с отобранием детей. Исследование проходило в Чечне, Ингушетии и Дагестане.
Цель исследования состояла в том, чтобы рассмотреть явление насильственного разлучения детей с матерью, сделать его видимым, отразить проблему и системность явления. Исследование ставило своей задачей описать ситуацию разлучения и ее последствия для детей и матерей, описать действия, которые предпринимают женщины для того, чтобы вернуть своих детей и сложности, с которыми они сталкиваются, отразить недостаточность правовых механизмов для регулирования ситуации.
Цели и задачи исследования были построены на необходимости сбора данных о характере проблемы, с тем чтобы описание происходящего могло стимулировать общественное обсуждение, признание проблемы и ознаменовать начало обсуждение стратегии и шагов для ее решения.
Исследование показало, что практика насильственного разлучения детей с матерью после расставания приводит к негативным последствиям для здоровья, психики и развития детей, которые оказываются в роли “достояния рода отца”, которое, тем не менее, не нужно никому настолько, насколько было бы нужно родной матери, и зачастую бремя их воспитания ложится даже не на самого отца, а на опекунов (бабушки, дедушки, тети, мачехи), для которых такая ноша не всегда посильна и желанна. При этом дети отчуждаются от матери физически и психологически, живут в ситуации угроз и давления за попытки общения с родной матерью, растут в условиях очернения ее образа.
Для самих женщин, многие из которых терпели побои в браке, борьба за то, чтобы видеть своих детей, чаще всего связана с угрозами и давлением, с ситуацией, когда привычные опоры (родственники, старейшины, муфтият, суды, полиция) не помогают вернуть детей, либо поворачиваются против них. А самым эффективным (но опасным на начальном этапе) оказывается освещение ситуации в СМИ и блогах, поддержка со стороны подруг по несчастью в соцсетях, и помощь специалистов НКО. Вся дальнейшая жизнь этих женщин оказывается связана с разлукой с детьми, большинство из них не хотят и/или не могут устроить свою семейную жизнь, получив психологическую травму и находясь под давлением общественного мнения.
Как уже было отмечено выше, в обязанности государства входит обеспечение права детей на поддержание семейных связей. Для того, чтобы обеспечить максимальную эффективность разрешения проблемы насильственного разлучения детей со своими матерями в регионе Северного Кавказа, были разработаны следующие рекомендации, которые предполагают комплекс мер по нормализации ситуации:
На законодательном уровне:
-
Прежде всего, речь идет о создании и внедрении в правоприменительную практику закона о домашем насилии, который бы позволял жертвам семейного насилия получить защиту от агрессора;
-
Необходим надзор за исполнением решений светских судов. Нужно ужесточить ответственность похищающей стороны за неисполнение судебных предписаний, ввести уголовную ответственность по делам, которые касаются опеки над ребенком.
-
Необходимо, чтобы в случаях, когда дела по насильственному отобранию детей становятся межрегиональными (детей увозят в другие регионы), ими занималось управление по исполнению особо важных производств.
-
Необходимо включение в международные программы по возвращению детей после семейных похищений.
На уровне правоприменения:
-
Судам и иным инстанциям вне Кавказа надо перестать делать скидку на "национальный колорит", который они негласно поддерживают при рассмотрении дел по опеке над детьми кавказского региона, по сути, лишая женщин материнских прав
-
Для этого необходимо проводить тренинги для служб опеки, ПДН, сотрудников судов и приставов с объяснениями психологического состояния детей, переживших семейное похищение и/или насильственное разлучение с матерью (для понимания причин “нежелания” детей видеть мать и их неготовности идти на контакт с ней).
Кроме того, переходя на уровень действий конкретных женщин в актуальном российском контексте, обобщая как результаты исследования, так и материалы проекта “Кавказ без матери в целом”, можно говорить о том, что для матерей более эффективно:
-
Пытаться самостоятельно не отдавать/возвращать детей. То есть, забирать, убегать, не отдавать — обращаться в шелтеры, к фем-активисткам, использовать возможности выезда в страны, которые четко обеспечивают права родителей
-
Обращаться в правозащитные организации, поддерживающие борьбу с насилием и права женщин (такие как “Правовая инициатива”, “Права женщин”)
-
Включаться в женские сообщества взаимной поддержки
-
Становиться "видимыми": освещать свою ситуацию в СМИ, вести блоги, описывать свою проблему в соцсетях
-
Изучать созданные правозащитниками инструкции и гайды действий для женщин, попавших в ситуацию разлучения с детьми.
Ниже мы приводим основные краткие выводы исследования (с развернутой версией вы можете ознакомиться тут).
Краткие выводы исследования
Участницы исследования, матери, которые были разлучены со своими детьми, очень разные. Их возраст от 18 до 50, представлены разные национальности: 21 чеченка, 10 ингушек, 8 дагестанок, 3 русские, башкирка, кабардинка и марийка. При этом изначально это не некие маргинализованные женщины, у большинства из них высшее (22 участницы из 45) или среднее профессиональное образование (17 участниц), подавляющее большинство (38 из 45 женщин) росли в полной семье, даже тех, кого воспитала только мать (4 женщины), не разлучали с ней. И лишь трое были в той же ситуации, что их дети, и их воспитывали бабушки-дедушки и другие родственники или отец и мачеха.
С таким скорее позитивным детским опытом более половины матерей (28 из 45) не допускали мысли, что детей могут отнять после расставания с мужем, многие (шестая часть, 7 из 45), не думали, что этот обычай коснется лично, поскольку не ожидали такого от своих мужей, надеялись успеть их забрать и думали, что держат ситуацию под контролем, и четверть (10) женщин знали, что это может произойти.
Объединяет этих женщин то, что после того, как они вступили в брак (причем почти четверть, 10 участниц, — до 18 лет) и расстались с мужем, их разлучили с детьми. При этом длительность брака никак не влияла на разлучение: при средней длительности брака в 8,3 лет, женщины были замужем от 2 месяцев до 26 лет, прежде чем у них отняли детей.
В браках есть некоторые региональные различия, так, в Дагестане больше распространены родственные браки, что негативно влияет на ситуацию разлучения с детьми, потому что семья мужа и жены одна и та же, и в этом случае безоговорочно поддерживает отца. Воля женщины подавляется всеми родственниками. Вышеупомянутые ранние браки еще один фактор тяжести ситуации, так как часть разлученных матерей были выданы замуж совсем юными, еще и против своей воли и действительно не знали своих прав и не имели жизненного опыта, на который можно опереться.
В результате, из 111 детей 45 участниц исследования безвозвратно разлучены с матерями 90 детей. Лишь пятую часть детей (21 ребенка) у 12 матерей не отбирали или их удалось быстро вернуть (в этом случае у них отобрали часть детей, а часть детей удалось не отдать / вернуть). Чаще всего у матери двое (у трети, 15 участниц) или трое (у четверти, 12 участниц) детей, среднее число детей у участниц — 2,5, среднее число детей, которые были безвозвратно разлучены с матерью, составляет 2. Это значит, что во многих случаях мать если и смогла вернуть детей, то не всех.
Возраст детей также не влиял на перспективы насильственного разлучения. Чуть реже детей отбирали до полугода (всего 6 из 92) и после пятнадцати (всего двое), чуть чаще с двух до четырех лет (19 детей). Средний возраст разлучения — 6 лет, медианный — 5 лет. Это возраст, когда ребенок уже требует чуть меньше внимания, достаточно осознан и одновременно возраст, когда на него уже можно влиять и запугивать, давлением принуждать к нужному поведению. Например, к тому, что ребенок сам станет прогонять маму и будет говорить “правильные слова” сотрудникам опеки.
Участницы исследования находятся (или находились, если смогли забрать) в разлуке со своим ребенком или детьми от месяца до 16 лет. Средняя длительность разлуки — 4,1 год. Самая частая длительность разлуки с детьми у участниц исследования — от года до четырех лет, почти в половине случаев респонденты не видели детей именно столько (21 случай).
Разлучение с детьми чаще всего становится частью системы семейного насилия. Две трети участниц исследования (31 из 45) рассказали, что переживали физическое насилие со стороны супруга, живя в браке.
Зачастую женщина настолько бесправна, что ее разлучение с детьми одновременно означает и потерю дома: женщину просто выгоняют либо муж, либо его родные. Это произошло с половиной участниц исследования (18 случаев), при этом выгоняет либо отец просто так (7 случаев) — в связи с тем, что появляется новая жена / женщина (6 случаев), — либо его родственники.
Если дети не остались с отцом, и мать смогла уехать вместе с ними, то детей похищают, увозя либо обманом, не возвращая после праздников, поездок к родным и т.д. (20 ситуаций), либо отбирают насильно (10 ситуаций). Также в некоторых случаях (10 ситуаций) на мать оказывается давление, и под гнетом угроз и общественного мнения (родные, старейшины, муфтият) о силе традиций она сама отдает детей. Реже всего детей передают отцу по суду (4 случая), в дело даже может вмешаться полиция (1 случай), при этом суд апеллирует не столько к законам, сколько к традициям региона оставлять детей с отцом, фактически признавая их как “собственность рода”.
Этот же мотив — дети как принадлежность рода отца — и становится ведущим для насильственного разлучения детей с матерью. Треть случаев (14) связана именно с ним — самочувствие детей, их благополучие не так важно, как репутация семьи, ее возможность поддержать традиции.
Второй по силе мотив — продолжение семейного насилие над женщиной, месть ей, об этом говорят треть женщин (12). Детей используют для сведения счетов, отнимают назло и чтобы причинить боль, “поставить на место” бывшую супругу. Причем инициаторами насильственноего разлучения с детьми могут быть и родственники мужа (чаще родственницы, сестра, мать, тетя), находящиеся в конфликте с ней (7 случаев).
Также важен и мотив появления у отца новой жены — в пятой части случаев (10) ситуация осложнялась тем, что отец детей либо изменял, либо хотел привести вторую жену (что потенциально приемлемо в рамках традиций), с чем не была согласна мать детей, либо после развода похищал детей, чтобы их воспитывала вторая жена. Причем зачастую потенциальную мачеху обманывают насчет отсутствия детей, и их воспитание становится неожиданным бременем. И эта женщина становится следующей в цепочке жертв семейного насилия и бесправия.
Денежные мотивы и мошенничество также фигурируют в насильственном разлучении с детьми — в 6 случаях речь шла либо к принуждении женщины к отказу от родительских прав / передаче материнского капитала для получения пособий и льгот, либо о выдворении ее из принадлежащей ей собственности.
При этом существуют и случаи, когда жажда наживы побеждает традиционные религиозные установки: согласно традициям, родственники отца должны поддерживать его вдову, что на практике может обернуться изгнанием ее из перешедшей по наследству после смерти мужа собственности и похищения детей. В целом, религиозные установки трактуются только для пользы стороны отца: когда нужно, их применяют (“ребенок остается с отцом после развода, не может жить с матерью в ее втором замужестве” и игнорируют, когда они конфликтуют с задуманным (“пребывание ребенка с матерью до 7 лет”, ”забота о вдове брата и ее детях”).
В контексте стремления стороны отца забрать детей особенно четко проявляется ненужность отцу этих детей. Он не воспитывает их (это в целом не считается “мужским делом” — только в 2 случаях отобранных детей воспитывает только отец) и зачастую условия жизни и развития этих детей далеки от комфортных. Столь “нужные ненужные дети” часто становятся обузой для опекунов: в большинстве случаев (31 из 45) детей воспитывают родные отца (17 случаев), или родные отца и отец (14 случаев), в 8 случаях забота о детях падала на мачеху — и часто это пожилые люди, которые не могут ухаживать за детьми, либо люди, для которых это ненужная нагрузка (мачеха, тети и т.п.)..
Матери делают все возможное, чтобы поддерживать связь с детьми, которые были с ними разлучены: они пытаются договориться с родственниками и отцом, приходят в школы, если не удается видеться, стремятся писать и звонить. Две трети женщин (26 из 45) сразу же начали борьбу за детей, однако более чем у половины участниц (24) нет возможности видеться с детьми, еще треть (14) видят детей редко. При этом две трети мам (31) получают хотя бы отрывочную информацию о детях, треть же не знают о них ничего (14). Могут видеться с детьми лишь шестая часть матерей (7 участниц).
Обычно такая борьба за возможность видеть своих детей связана для женщин с получением угроз и давлением — из 45 только 6 не сталкивались с таким. При этом сами дети также подвергаются давлению и угрозам — об этом сообщают две трети мам (32 из 45), семь мам говорят, что дети еще слишком малы. Угрозы насилия как детям, так и матери, наказания, убеждения, что мать — “недостойная женщина”, которая предала и бросила детей, приводят к тому, что лишь четверть мам (13 из 45) говорят, что их дети идут на контакт, в остальных случаях контакт затруднен, общаться не готовы сами дети, либо дети физически недоступны для общения.
.png)
Условия проживания, физическое состояние и благополучие детей находятся под угрозой. Из 32 матерей, которые знают, что происходит с их детьми, 31 говорят о негативных последствиях разлучения: это может быть ухудшение здоровья из-за стресса и отсутствия должного ухода, плохих условий проживания и недостаточного питания. Могут страдать развитие и бытовые навыки детей, психологическое состояние после травмы разлучения может характеризоваться как агрессивностью, так и апатичностью и безучастностью.
.png)
В борьбе за возможность видеться со своими детьми многие женщины предпочитают сначала обращаться традиционным институтам (старейшины, муфтият и т.п.) и родным и лишь потом — обращаться в инстанции (суд, полиция, опека и т.д.). И здесь мы видим, что все эти каналы чаще всего неэффективны без освещения ситуации в СМИ и блогах. Так, родные (причем и отца детей и самой женщины) и старейшины зачастую на стороне отца и “традиционного” присвоения детей его родом, и из 27 обращений лишь 5 увенчались успехом. Решение инстанций, несмотря на то, что в большом числе случаев они на стороне матери (21 из 27 случаев), лишь в 6 случаев привели к возвращению детей, поскольку исполнять эти решения приставы не способны. И в большинстве ситуаций успешных воссоединений свою роль сыграла огласка (эффективны 14 из 19 обращений).
Опора на семью и родных оказывается крайне неоднозначным каналом в региональном контексте: более половины участниц (23) говорили о поддержке лишь частью семьи (например, только мать / сестра, а отец / братья против), и это привело к тому, что половина из мам (21) также обижены на своих родных, и многие не готовы простить их. На другом полюсе (получили поддержку 21 мама) была поддержка от знакомых, окружения и женщин в такой же ситуации из соцсетей — а также правозащитники и психологи из различных НКО. И четверть (10) женщин в их ситуации разлучения с детьми не поддержал никто.
.png)
Очевидно, что насильственное разлучение с детьми оказывает большое влияние на женщин, их состояние и видение будущего. По две трети женщин не вступили в брак и больше не планируют рождение детей, живя попытками вернуть своих детей от первого брака. Из тех же. кто вышел замуж повторно (часто под давлением родных) почти половина затем развелись.
Таким образом, мы видим, что насильственное разлучение с детьми оказывает калечащее воздействие как на самих женщин, так и на их детей, ставя под вопрос их благополучие и будущее развитие их жизни.
Наблюдения
При этом существуют и случаи, когда жажда наживы побеждает традиционные религиозные установки: согласно традициям, родственники отца должны поддерживать его вдову, что на практике может обернуться изгнанием ее из перешедшей по наследству после смерти мужа собственности и похищения детей. Религиозные установки трактуются только для пользы стороны отца: когда нужно, их применяют (“ребенок остается с отцом после развода, не может жить с матерью в ее втором замужестве” и игнорируют, когда они конфликтуют с задуманным (“пребывание ребенка с матерью до 7 лет”, “забота о вдове брата и ее детях”).
Таким образом, в рамках исследования мы видим,как в случае насильственного разлучения матери и детей, и традиции, и общественное мнение и отношение семьи зачастую срабатывают “в одну сторону”, закрепляя систему дискриминации в отношении низко ресурсных групп (женщины и дети), игнорируя их интересы и чаяния, опираясь на религиозные традиции в той мере, в которой это необходимо для закрепления существующего положения дел. В таком контексте изначально заложенный в религиозные нормы ислама гуманистический посыл нивелируется дискриминационными практиками.